Другие породы рыб, особенно донные, то есть ходящие или плавающие обыкновенно по дну, как-то: ерши, пескари, гольцы, лини, а всего более налимы, которые
мечут икру около святок, — при совершении этой операции, вероятно, трутся около берегов и подводных коряг или о хрящеватое, каменистое дно: последнее предположение доказывается тем, что именно на таких местах, именно в это время года, попадают налимы в морды или нероты.
Неточные совпадения
Широкогрудый, мускулистый красавец Филипп слегка поклонился, как бы извиняясь, и, слегка ступая по ковру своими сильными, с выдающимися
икрами ногами, покорно и молча перешел к другому окну и, старательно взглядывая на княгиню, стал так расправлять гардину, чтобы ни один луч не
смел падать на нее.
Но я с удивлением принимал ее ласки; я еще более удивился,
заметив, что голова и руки мои были чем-то обвязаны, что у меня болит грудь, затылок и
икры на ногах.
— «Ну, так и нет тебе разрешенья; вы, говорит, подьячие, все таковы: чуть попал в столоначальники, уж и норовит
икру метать.
— А вот с икоркой у меня случай был — так именно диковинный! В ту пору я — с месяц ли, с два ли я только что замуж вышла — и вдруг так ли мне этой
икры захотелось, вынь да положь! Заберусь это, бывало, потихоньку в кладовую и все ем, все ем! Только и говорю я своему благоверному: что,
мол, это, Владимир Михайлыч, значит, что я все
икру ем? А он этак улыбнулся и говорит: «Да ведь ты, мой друг, тяжела!» И точно, ровно через девять месяцев после того я и выпросталась, Степку-балбеса родила!
Медузин был доволен
сметой: не то чтоб очень дорого, а выпить довольно; сверх того, он ассигновал значительные деньги на покупку визиги для пирогов, ветчины, паюсной
икры, лимонов, селедок, курительного табаку и мятных пряников, — последнее уже не по необходимости, а из роскоши.
Плотва некрупная клюет до глубокой осени и даже зимою в прорубях;
икру мечет в июне.
В исходе апреля окуни полны
икрой, которую
мечут в мае.
Они водятся только в водах чистых: реках, проточных прудах и больших озерах;
икру мечут в мае.
Икру мечут в исходе апреля и в начале мая.
Я всегда дорожил крупными ершами и отыскивал их неутомимо. Но клев их в реках очень капризен: иногда на
мели, иногда — только в глуби; сегодня клюют хорошо, завтра не клюют совсем. Ерши в исходе апреля набиты
икрой до безобразия и в мае ее
мечут, после чего клюют жаднее.
Надобно допустить известное предположение, что птица (всего скорее чайка или ворона), проглотив где-нибудь рыбью оплодотворенную
икру, залетает потом в такие места, на такую воду, где прежде рыбы не водилось, выкидывает
икру в своем
помете и что пищеварительный сок птичьего желудка или зоба не лишает эту
икру способности вывесть из себя маленьких рыбок.
Некоторые рыбаки утверждают, что не самцы гоняются за самками, а напротив: самки за самцами, и всегда бывают гораздо в большем числе, чем самцы, что первые трутся около последних, загоняют их на
мель, на густую траву, и, когда самец, обернувшись кверху брюшком, начнет изливать молоки, — самки прямо в эту оплодотворяющую жидкость выпускают свою
икру.
Не могу определить, в каком возрасте рыбьи самки начинают
метать, или бить,
икру, способную к принятию оплодотворения, а молоки самцов — получают способность оплодотворять; но то не подвержено сомнению, что
икру и молоки через год после своего рождения ежегодно имеют маленькие, молодые рыбки, не достигшие и десятой доли своей природной величины.
Он не сносит воды холодной и появляется в реках после всех рыб; преимущественно водится во множестве в реках тихих, глубоких, тинистых, имеющих много плес и заливов; особенно любит большие пруды и озера;
икру мечет в апреле, в самое водополье.
Икру мечет в одно время с нею.
Нисколько того не утверждая, я
замечу, однако, что лучший клев линей бывает в апреле и сентябре, как будто после метанья
икры.
Льдины эти, пронизанные насквозь лучами, лежали уже рыхлыми, изнемогающими массами; поминутно слышалось, как верхние края их обрывались наземь и рассыпались тотчас же в миллионы звонких сверкающих игл; еще два-три таких дня, и страшные
икры, повергавшие так недавно на пути своем столетние дубы, превратятся в лужицы, по которым
смело и бойко побежит мелкий куличок-свистунчик.
«Что за вздор?.. Что такое?.. Не может быть», хмурясь и отряхиваясь, как от мухи, говорил себе Евгений, недовольный тем, что он
заметил ее. Он был недоволен тем, что
заметил ее, а вместе с тем не мог оторвать от ее покачивающегося ловкой, сильной походкой босых ног тела, от ее рук, плеч, красивых складок рубахи и красной паневы, высоко подоткнутой над ее белыми
икрами.
Острогой бьют щук и другую крупную рыбу в то время, когда она
мечет, бьет
икру, выражаясь по-рыбачьи.
И вот Михайло Степанович, напудренный и раздушенный, в шитом кафтане, с крошечною шпажкой, с подвязанными
икрами, весь в кружевах и цепочках, острит в Версале, как острил в Петербурге: он толкует о тьерс-эта, превозносит Неккера и пугает смелостью опасных мнений двух старых маркиз, которые от страха хотят ехать в Берри в свои имения. Его
заметили. Несколько колкостей, удачно им сказанных, повторялись.
— Издание двадцатое, —
заметил Завалишин. — Возьмите
икры.
Пушки
мечут стальную
икру.
Равнодушие и покойный тон секретаря подействовали на Авдеева успокаивающе. Вернувшись к себе в лавку и застав в ней приятелей, он опять выпивал, закусывал
икрой и философствовал. Он уж почти забыл об обыске, и его беспокоило только одно обстоятельство, которое он не мог не
заметить: у него как-то странно немела левая нога и почему-то совсем не варил желудок.
Наполеон
заметил смущение Балашева при высказываньи последних слов: лицо его дрогнуло, левая
икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи, Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье
икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.